Из легенд и рассказов якутов известно, что народ чучунаа пришёл с востока, со стороны Чукотки. В. Богораз, довольно известный исследователь Севера, в своих записях "Чукчи", вышедшей в 1934 году, он приводит чукотский рисунок и комментарий к нему: "Чукчи рассказывают также о существовании племени великанов...
Один из чукотских рисунков изображает великана по имени "Моржовым мясом одетый". Этот великан пришел из-за моря... Он был так тяжел, что везде оставлял следы... Однажды он лег спать на открытом месте. Три человека увидели его и поймали, привязав канатами к кольям, вбитым в землю. Потом они убили его своими кольями".
Ещё недавно жил в Верхоянских горах дикий человек - чучунаа. Ростом свыше двух метров, он одевался в оленьи шкуры и питался сырым мясом. Жил чучунаа высоко в горах, в пещерах. Зимой он обычно спал, а летом на рассвете или поздно вечером его часто встречали оленеводы и охотники. Завидев человека, чучунаа, как правило, убегал, но иногда свистел, после чего вступал в бой.
Бывало, чучунаа подходил к жилищу человека. И если в этот момент там не оказывалось мужчин, он мог ворваться и силой увести с собой женщину или ребенка. Женщин он делал своими женами, а детей находили спустя два-три года, одичавших и потерявших дар речи и рассудок.
В Верхоянских горах, на нижней Лене и Яне, согласно местным приданиям, еще тридцать-сорок лет назад чучунаа можно было встретить, если побродить месяц с оленеводами по горным пастбищам Верхоянья.
Так же известно из рассказов местных жителей Верхоятских гор, что до войны народ чучунаа встречали в горах, но говорили о них как о персонажах красивой сказки, которую взрослые рассказывали детям.
Вот типичный рассказ, записанный исследователямми в южном Верхоянье на реке Хобойотгу в одной из оленеводческих бригад со слов Татьяны Ильиничны Захаровой, 55 лет, по национальности эвенки, проживающей в поселке Суордах Верхоянского района:
"После революции в 20-х годах жители нашего села встретили чучунаа, когда однажды собирали ягоды. Он тоже рвал ягоды и обеими руками засовывал их себе в рот, а когда увидел людей, встал во весь рост.
Он был очень высок и худ. Говорят, больше двух метров. Очень длинные руки свисали ниже колен. Одет был в оленью шкуру, босой. На голове длинные лохматые волосы. Лицо большое, как у человека, но темней. Лоб был маленький и выдавался над глазами как козырек. Подбородок был большой, широкий, больше, чем у человека. А так очень похож на человека, только намного выше ростом. Через секунду он побежал. Бежал очень быстро, высоко подпрыгивая после каждого третьего шага..."
В поселке Хаысардах Верхоянского района жительницы Горохова Елену Афанасьевну в начале 20-х годов сама видела чучунаа. Вот ее рассказ:
"Вскоре после революции, году в двадцать первом, мы косили сено в долине речки Ниэм (приток Яны). Где-то в середине дня я варила обед на поляне недалеко от речки.
Мужчины в это время косили сено, и я услышала треск в кустах, и на поляну вышел необычный человек огромного роста, на три головы выше наших мужчин. У него были длинные растрепанные черные волосы. На теле и ногах плотно сидела оленья шкура. Лицо было очень темное. Я не разобрала, какое оно у него. Он сильно сутулился, руки были очень длинные, до колен, и тоже мохнатые, в шерсти. Человек быстро пересек поляну, даже не посмотрев в мою сторону, наверное, не видел меня. Я испугалась, потому что не знала, кто это. Вечером, когда все собрались, мне сказали, что это был чучунаа".
На северо-востоке же Якутии в одних местах, по рассказам, он встречался постоянно, в других заходил лишь изредка. Особенно "урожайной" на рассказы о чучунаа оказалась долина реки Адычи (приток реки Яны) - один из самых труднодоступных уголков Якутии.
Если принять существование чучунаа как реальность, то можно предположить, что именно в долине Адычи (в нескольких стах киломметрах от жилья человека) происходило размножение этого народа.
По всем рассказам, чучунаа встречали часто в конце 19-го и начале 20-го столетия. Он был свиреп и силен и нередко сам нападал на человека. Происходили столкновения местных охотников с ним, заканчивающиеся, как правило, убийством того или другого.
В 20-30-х годах ХХ века встречи с ним стали значительно реже. Он стал менее агрессивен и обычно при встречах с человеком убегал. Нападения его на жилища людей прекратились, хотя подобные рецидивы время от времени повторялись.
Наконец, в 50-х годах зафиксировано всего лишь две встречи с чучунаа - по реке Адычи. В настоящее же время никто из оленеводов и охотников чучунаа не видит, а о встречах с ним говорят как о событиях, действительно имевших место, но в прошлом.
И везде, во всех рассказах удивляет подробное, чуть не анатомическое описание его внешности - внешности человекообразного существа, необычайно ловкого, сильного, приспособленного к суровым условиям жизни в труднодоступных местах.
Вот рассказ, записанный со слов бывшего научного сотрудника Якутского научно-исследовательского института языка, литературы и истории Якутского филиала Сибирского отделения Академии наук СССР Барашкова И. И., 1908 года рождения:
"Всякие предания и рассказы о чучунаа я слышал с Детства. В те годы говорили, что его встречали пастухи-оленеводы на Верхоянском хребте и на нижней Лене. Очень много об этом слышал в сороковом и сорок шестом годах, когда работал в Ленской историко-археологической экспедиции Института истории материальной культуры Академии наук СССР.
Тогда записал рассказ Винокурова Ивана, председателя Арыкского поссовета Булунского района, эвенка по национальности. Его отец еще в царское время в устье реки Оленек по возвращении с охоты в сумерках встретился с чучунаа - человеком-гигантом, одетым в оленью шкуру. Чучунаа громко свистнул, отец выстрелил, и тот упал лицом вниз. Когда отец раздел его, тело чучунаа оказалось густо-волосатым. Он надевал оленью шкуру очень плотно на себя. Такое бывает, когда делают чучело. Голова у чучунаа продолговатая. Нижняя челюсть выдается вперед".
Известный советский историк и этнограф Ксенофонтов Г. В. пишет в "Уранхай Сахалар":
"Чучунаа - человек. Питается охотой на Диких оленей. Ест он мясо в сыром виде. Говорят, что с дикого оленя он целиком сдирает шкуру, как мы сдираем шкуру с песца. Эту шкуру натягивает на себя. Он будто бы живет в норе наподобие медведя. Голос у него противный, хриплый, трескучий. Свистит, пугает людей и оленей. Люди встречают его весьма редко. Часто видят его убегающим. Бежит с быстротой птицы. Чучунаа бродит в одиночку, завидев человека, тотчас же убегает или начинает стрелять. Он будто бы имеет деревянный лук.
Лицо у чучунаа черное, в нем нельзя разобрать ни носа, ни глаз. Чучунаа видят только в летнее время, зимой он не бывает".
< Ни в одном источнике информации народ чучунаа не обладает никакими фантастическими атрибутами и выглядит вполне земным существом. Все другие персонажи эвенского и якутского фольклора, как правило, наделены фантастическими качествами и внешностью. Здесь абахы с хвостом и рогами и людоеды со ртом на груди.
Большинство местных жителей северо-восточной Якутии считает, что чучунаа - это остатки дикого племени неизвестной народности, приходившего откуда-то с востока, постоянно враждовавшего с их предками. Они считают, что чучунаа имел лук и очень метко стрелял. Существует и другое мнение, что слово "чучунаа" произошло от "хучанаа", в буквальном переводе - беглец, отверженный.
Но в этих случаях встает целый ряд противоречий. По всем рассказам, чучунаа - человек-гигант, ростом 2-2,5 метра, тело его покрыто густыми волосами. Ни одна из палеоазиатских народностей, как и заходящие сюда пришельцы с юга, запада или востока, не обладала такими качествами.
Да и то, что чучунаа не знает огня и всегда встречается только в летнее время, противоречит этому.
Все люди, у которых исследователи счпрашивали о народе Чучунаа, говорили, что те пришли с востока. И это еще одно удивительное совпадение буквально всех рассказов о чучунаа.
Вот комментарийС. Николаева к рассказу В. Пушкарева:
"Изложенные в сообщении В. Пушкарева рассказы действительно довольно часто можно услышать в Якутии. Целые их серии встречаются в полевых записях почти всех, кто изучал историю края. С частью таких записей можно ознакомиться в Рукописном фонде Якутского филиала Сибирского отделения АН СССР. Однако преобладающее их большинство находится в личных архивах собирателей. Например, у меня накопилось их также немало. Причем некоторые из них я слышал еще в детстве - от родителей, родственников. Как правильно отмечает В. Пушкарев, рассказы эти еще не увидели света. Причина тому проста - они слишком странны и поэтому вызывают двоякое чувство: им веришь и не веришь. Недоверие основывается примерно на следующих фактах. Прежде всего в любви к сенсациям якуты в прошлом не уступали "лох-нессцам".
С другой стороны, их рассказы первоначально могли иметь чисто практическое назначение. В. Пушкарев правильно подметил, что в большинстве рассказов чучунаа появляется только летом. Не связано ли это с тем, что раньше, когда якутские стойбища были разобщены, беспокойство о детях, часто остающихся без присмотра, достигало апогея именно в летнее время - в зимние морозы малышня не могла уйти далеко от жилья? Запугивать будущих охотников зверьем тоже было нельзя.
Оседлые народы в данном деле прибегают к услугам водяных, вурдалаков леса и злых духов cкал (кстати, не этим ли объясняется "существование" гималайского йети?). В этом смысле появляющийся только летом и уносящий детей и женщин загадочный чучунаа был бы идеальным мифическим "караульным" таежной детворы. И его подобная "служба" была бы тем больше нужна, чем глуше и малолюднее местность. Рассказывая же детям о страшном чучунаа, охотники не могли не считаться с превосходной осведомленностью своих детей в анатомии.
Поэтому для детей чучунаа мог стать реальностью лишь в том случае, если в облике своем он "соберет" черты охотника и зверя.
Логично? Да. Однако сколь многочисленны случаи в истории науки, когда стройные логизмы наглухо закрывали путь дерзновенным, но весьма перспективным, как оказывалось, поискам. И именно поэтому я всецело поддерживаю предложение В. Пушкарева не отмахиваться от поисков следов чучунаа.
Якутия велика и в прошлом была настолько малолюдна, что вряд ли можно ручаться за полную ее освоенность людьми так, чтобы совсем не оставалось места другим высокоорганизованным существам. К тому же сами охотники никогда не относили чучунаа ни к зверям, ни к духам. О них всегда принято говорить как о людях странных и чудаковатых. С ними, кажется, даже велись бои. И из рассказов видно, как их беспощадно истребляли. Может быть, поэтому рассказчики иногда ведут себя довольно странно: они как будто опасаются криминала. Как знать, не уничтожен ли в лице чучунаа самый примитивный палеоазиат Сибири, веками уходивший от наседавшей с юга цивилизации в необжитые части Севера? Ведь так поступали и индейцы Амазонии, и "дикари" филиппинских джунглей, и последние остатки австралийцев, отступившие в совершенно безводную глубь пустынь.
С этой версией хорошо согласуются некоторые этнографические сведения о самых труднодоступных участках Севера. Например, не всем, вероятно, известно, что у некоторых старух, живших в Верхоянских горах и на хребте Черского, и сегодня можно увидеть каменные скребки. Причем они убежденно говорят о преимуществах их перед железными. Старые охотники-оймяконцы и ныне не расстаются с методами добывания огня путем трения. Правда, они их чуть модернизировали: трут заменили ватой из телогрейки, а серу - порохом или порошком марганцовки.
Говоря о необходимости более внимательного отношения к рассказам о чучунаа, надо заранее оговориться о формах разумной организации поисков. Самодеятельные экспедиции из кого попало и беспорядочный "туризм" в данном деле не окажут никакой помощи по той причине, что самого чучунаа ныне давно уже нет в живых. Ибо иначе мы, местные этнографы, давно бы получили весточку от широкой сети своих информаторов".
На Чукотке издревле, существует странный обычай и морских охотников-эскимосовд который заключается в том, что если бригада морских охотников на вельботе (крупная морская лодка) отправилась в море на промысел морского зверя и вдруг, к примеру, один из охотников в пылу охоты ушел с вельбота в море, то остальные его товарищи его не спасают, а считают, что его забрал бог моря. Более того, если морской охотник все же как-то добрался до берега, хотя большинство из них плавать не умеет, то все соплеменники считают его вернувшимся с того света мертвецом. Этот несчастный отселялся от всех, ему запрещалось общаться с соплеменниками, и все его сильно боялись. Не зря слово "чучунаа" очень - похоже на слово "хучанаа", что переводится с местного как "отверженный".
Отверженный человек постепенно дичал. Дело в том, что приморские чукчи - это эскимосы, и они намного крупнее ростом внутренних (тундровых) чукчей. Кроме того, образ жизни и язык морских чукчей сильно отличается от образа жизни и языка тундровых. Если приморские чукчи живут морской охотой и строят свои селения у моря, то тундровые чукчи живут разведением и выпасом оленей, ведя кочевой образ жизни и не имея своих селений.
Поэтому, когда морской чукча изгоняется в тундру, то он всем кажется гигантом. А что касается странного волосяного покрова, то отверженный чукча изготавливает себе одежду из оленьей шкуры, мехом наружу. На Севере холодно, поэтому одежда покрывает все тело, и внешне такой отверженный чукча кажется диким волосатым существом. Тем более что отверженный может украсть женщину, ведет себя осторожно, постоянно скрывается и т. д.
Есть мнение, что вплоть до начала нашего века на севере Якутии сохранялись остатки реликтовых русов, тех самых, которые 3 миллиона лет тому назад покинули нашу гибнущую прародину Арктиду (Ориану) и переселились из Арктиды в бассейн реки Русь (ныне Лена). Здесь они расселились и впоследствии разделились на южных и северных русов. Южные со временем стали народом Саха, а северные были оттеснены еще на Север и со временем вымерли. Северные русы действительно были почти в два раза выше южных...